«Это было давно, в самом конце 1980-х,» - начал свой рассказ Артур, закурив сигару. Мы все, собравшиеся у него дома дождливым вечером у камина, знали его достаточно давно и в то же время достаточно мало. Поэтому его редкие, но необычные рассказы воспринимали с интересом. Рассказ, приведенный ниже, не стал исключением.
* * *
Как вы все, наверное, знаете, в конце 80-х я переехал в Германию, воспользовавшись наличием немецких предков по материнской линии. Но чего вы точно не знаете – так это того, что начинал я там не с работы в Академии Экономики и даже не с работы в фирме «Бьёрнсен и сыновья», как написано в моей официальной биографии и в моих резюме, а совсем с другого. Нет, в академии я, конечно, работал, как и у Бьёрнсена, но это было потом, а начало было совсем иным: сперва чистил крестьянские поля от камней (причем под присмотром турок), потом мыл мусорные баки в университетской больнице. Мыть те баки не соглашался никто – даже иностранцы, так что меня взяли с удовольствием, несмотря на то, что мой статус в Германии был еще не определен. Помнится, нанявший меня заведующий мусорным хозяйством той больницы сказал: «Если ты можешь делать ЭТО, то ты, парень, можешь многое...» Но все это, слава Богу, длилось недолго.
Наконец, после первых шести месяцев в стране Гёте и Шиллера я все же устроился на относительно приличную работу помощника повара в загородном ресторане, а еще месяц спустя подрядился в том же ресторане убирать по ночам кухню. Не от любви, конечно, к кухонным отбросам и даже не от любви к чистоте, а исключительно из желания улучшить материальное положение – свое собственное и прибывшего со мной семейства. Хотя платили мне за шесть часов, я вскоре научился делать всю ночную работу в три раза быстрее и, приведя кухню в подобие стерильной операционной, еще час расслаблялся в пустом полутемном баре, попивая коктейль или коньяк, слушая тихую музыку на свой вкус и размышляя о том, как жить дальше. Потом садился за руль припаркованного за рестораном старенького Опеля и ехал домой. Если вас беспокоит, что я садился за руль под градусом, так не волнуйтесь! Не знаю, как сейчас, но в тогдашней Германии небольшой процент алкоголя в крови водителя полицией допускался.
Вот и в ту ночь я попивал коктейль и покуривал сигару, развалившись в высоком барном кресле и пуская в потолок дым. Размышлял о прошлой жизни, оставшейся как бы в другом измерении, да и о будущей тоже. Конкретных планов не строил, но предвкушал, что она будет интересной и насыщенной.
Должен сказать, что ресторан, в котором я тогда работал, располагался в густом сосновом лесу почти на самом берегу Балтийского моря в старинном двухэтажном фахверковом доме, с незапамятных времен служившем сперва трактиром, потом – клубом морских офицеров, а потом – экзотическим богемным рестораном. Наверху, как я потом узнал, было жилище хозяина – пожилого художника нетрадиционной сексуальной ориентации, в котором он не только спал, но и предавался плотским утехам. Но про то, что хозяин жил в том же доме, я тогда еще не знал, а потому полагал, что нахожусь один в этом пустом старинном трактире в лесной чаще у пустынного берега, значительно удаленного от жилья и автобана. Это, с одной стороны, давало отдых и расслабление после тяжелого трудового дня, но, с другой стороны, иной раз бывало и жутковато – особенно если вдруг услышишь с моря жалобный стон чайки или внезапно скрипнет что-то внутри старой деревянной стены... Человек я по молодости был впечатлительный, часто давал волю фантазии, но боялся не особенно потому что... потому что всегда был вооружен, и во внутреннем кармане моей видавшей виды кожаной куртки, небрежно брошенной на спинку барного стула, уютно лежал небольшой, но надежный пистолет «Беретта 3032».
Вот тут я должен сделать несколько пояснений. Дело в том, что, учитывая регион, в котором мне довелось вырасти, я мнил себя «истинным европейцем» и полагал, что хорошо знаю «западный образ жизни». Нет, кое-что я, конечно, знал о нем... Из старых книжек, из рассказов дедушки, успевшего пожить в свободном мире, а еще больше – из тупых американских и чуть менее тупых западноевропейских детективов... Но в результате сложившееся у меня представление о Западе и сформированное на этом представлении поведение нередко делали меня в лучшем случае смешным, а в худшем – карикатурным. В частности, в конце 80-х я полагал, что любой уважающий себя западный мужчина имеет пистолет и по большей части носит его с собой. Как ни странно, в этом мнении меня укреплял мой престарелый немецкий родственник – дядя Мартин. Воевавший во время Второй мировой в частях особого назначения немецкой армии дядя Мартин глубоко презирал и ненавидел правительственную бюрократию ФРГ, не без основания считая её «оккупационной администрацией», и ни в грош не ставил её законы. В том числе и закон о регистрации огнестрельного оружия. В подвале его дома хранилось около дюжины зарегистрированных и незарегистрированных стволов, один из которых (уже упомянутую выше «Беретту») он подарил мне в первые дни моего пребывания в Германии «для самообороны и вообще на всякий случай».
Само собой разумеется, в ту чуть было не ставшую роковой ночь моя «Беретта» была при мне, безмолвно укрепляя в моем сердце совершенно ложное чувство безопасности. Я сидел, удобно развалившись у широкой, освещенной приглушенным светом дубовой барной стойки, наслаждаясь только что замешанным крепким коктейлем и кубинской сигарой, как вдруг едва заметная в дальнем углу погруженного в темноту бара дверь бесшумно отворилась, и из дверного проема возникла тварь...
Тварь была человекообразной, абсолютно голой и, судя по определенным анатомическим признакам, была мужского пола. Её сутулая фигура была покрыта местами обвислой серовато-белой кожей, а на подобии лица выделялись неестественно алые губы и сверкавшие странным блеском глаза, утопавшие в обрамленных темно-синими кругами глазницах. Неправильной формы череп с оттопыренными ушами покрывали редкие, местами всклокоченные волосы... Тварь заметила меня и медленно направилась в мою сторону.
Мое тело пронзило судорогой, и я почувствовал, что покрываюсь холодным, липким потом. К чему-чему, а к неожиданной встрече с вурдалаком или привидением я совсем не был готов. Однако, твердо решив, что просто так я чудищу не дамся, я незаметно протянул руку к куртке и быстрым движением извлек из её кармана «Беретту», рубчатая рукоятка которой моментально придала мне уверенности и решимости. Тварь между тем приближалась.
Держа обе руки под барной стойкой, я с характерным клацаньем передернул затвор пистолета, дослав в ствол боевой патрон, а в следующую секунду снял оружие с предохранителя, готовясь выстрелить в чудовище. Однако чудовище по всей видимости услышало звук передергиваемого затвора, и этот звук ему явно не понравился. Оно остановилось, замерло и через несколько секунд повернулось, быстро направившись обратно к двери, из которой явилось, заодно продемонстрировав мне напоследок откляченный синюшно-серый зад. Недолго думая, я вновь поставил «Беретту» на предохранитель и поспешно покинул бар, заперев заднюю дверь заведения все еще мелко дрожащими руками. Ощупью ориентируясь в кромешной лесной темени, сел за руль своего автомобиля и резко рванул с места...
На следующий день, когда я, как обычно, явился на работу, меня окликнул хозяин ресторана и пригласил пройти в его кабинетик позади бара. Предложив мне сесть, он сказал: «Я прекрасно понимаю, Артур, что ты приехал из совершенно другого мира... я бы даже сказал, с другой планеты, и – более того – я готов это в определенном смысле принять, но... все же хочу тебя убедительно попросить не ходить больше на работу в мое заведение с огнестрельным оружием. Договорились?» Я утвердительно кивнул и уже поворачиваясь к выходу, услышал вторую фразу босса, сказанную несколько более веселым тоном: «Между прочим, ты вчера чуть было не застрелил бедного Герхарда, а ведь он у нас в городе – лучший зубной протезист!»
В тот же день я узнал, что протезист Герхард был одним из любовников нашего босса. В ту ночь, после длившегося несколько часов «утонченного декадентского разврата», он решил спуститься вниз в бар, чтобы что-нибудь выпить, и нарвался на меня, принявшего его за потустороннюю тварь.
Договор с боссом я выполнил и пистолет на работу больше не носил, а Герхард, часто заглядывавший после этого в ресторанную кухню, всегда с улыбкой здоровался со мной, демонстративно сопровождая приветствие иронично-старомодным поклоном.
Виктория,
11.09.2021
Comentários