Уважаемые Дамы и Господа,

дорогие родственники,

 

Прежде всего я прошу вас великодушно простить мне мое физическое отсутствие. Некоторым оправданием может служить только то, что слишком далеко судьба отбросила  меня от Грузии – даже с учетом современных средств связи.

 

Однако я очень благодарен вам всем за то, что вы сегодня пришли сюда почтить память моего отца, профессора Андро Бицадзе, и душой и сердцем я сегодня, сейчас здесь и с вами.

 

Совсем недавно исполнилось сто лет со дня  его рождения. Это – очень много. И что же сказать о нем сегодня? Кем же был профессор Андро (Андрей Васильевич) Бицадзе? Сельским юношей, родившимся и выросшим в маленькой деревне, затерянной в горах западной Грузии, куда еще пару лет назад не было нормальной автомобильной дороги. Сельским юношей, который стал выдающимся ученым с мировым именем в области теории гиперболических, эллиптических и квазилинейных уравнений, а также систем уравнений в частных производных, чьи доклады слушали в Москве, Лондоне, Париже, Пекине, Токио, и не только там. Блестящим педагогом, подготовившим более 30 кандидатов и 10 докторов наук и способным читать лекции на четырех языках. Автором двух десятков книг и многочисленных статей, изданных в разных странах и на разных языках. Человеком, которого и сегодня помнят выпускники МГУ и МИФИ, по книгам которого учатся студенты на трех континентах земного шара. И еще он был сельским юношей, которому довелось сидеть за одним столом с Никитой Хрущевым, Чжоу Эньлаем (председателем правительства Китая) и даже Михако Церетели (одним из лидеров грузинского зарубежья).

 

Впрочем, о вкладе моего отца в мировую науку можно говорить много, но об этом гораздо лучше меня могут сказать его уважаемые коллеги. Я – не математик, и я хочу сказать о другом.

 

Мой отец прожил долгую и непростую жизнь.

 

Она началась 100 лет назад на крепком крестьянском дворе в Имерети, где будущий профессор Бицадзе впитал в себя воздух, сердце и дух родного края. Потом была средняя школа в г. Чиатура, где учителя привили талантливому сельскому парню любовь к книгам, наукам и смелым экспериментам. Мне очень жаль, что в моей памяти не сохранились имена тех учителей, которые в далекие 20-е годы, служа в маленькой провинциальной школе, выписывали передовые научные журналы со всего мира и учили детей так, что простые крестьянские мальчики и девочки могли изобретать батареи, по-новому решать геометрические задачи, составлять новые формулы... Со слов отца я знаю, что так было! И скромные уездные учителя воспитывали ученых, бережно выращивали таланты...

 

Потом в жизни отца появился город Тбилиси. И там, в одном из самых молодых университетов Европы – Тбилисском университете - академик, Князь Мусхелишвили помог молодому, горячему, никому еще неизвестному и быть может с чьей-то точки зрения излишне прямолинейному имеретинскому парню стать студентом математического факультета... Последующие годы другие замечательные профессора Тбилисского университета шлифовали талант молодого ученого. Потом были годы работы в Тбилисском Математическом Институте, а в 1948 году решением вышестоящих инстанций мой отец был направлен в Москву – центр советской империи, в составе которой находилась тогда и Грузия. России нужны были грузинские таланты, и она их получала.

 

С тех пор жизнь отца была в значительной степени связана с Россией.

 

В 1959 году он был послан в Сибирь, чтобы вместе с академиком Михаилом Алексеевичем Лаврентьевым и другими выдающимися учеными поднимать с нуля сибирское отделение Академии Наук СССР. И они подняли, и создали там такой научный центр, которым были впечатлены многие компетентные иностранцы, посещавшие Новосибирский Академгородок, в число которых входил даже президент США Ричард Никсон.

 

Потом, в конце 70-х попытался вернуться домой, на родину - в Грузию, но... эта попытка оказалась не очень удачной. В 70-е годы это была уже совсем другая страна - «Грузинская ССР» - с другим стилем жизни, другим отношением к делу и к людям. К большому сожалению прежде всего для себя, мой отец не смог вписаться в это новое общество. Почему же так случилось? По многим причинам, но прежде всего потому, что он всеми силами пытался остановить процесс постепенной деградации науки и морали в современном ему советском обществе и, в особенности, в советской Грузии. Он категорически отказывался принимать такие явления как карьеризм, начетничество, ложь, доносительство, низкопоклонство, лицемерие, цинизм, коррупцию, непотизм и протекционизм. Такое отношение к жизни не было востребовано ни в советской Грузии, ни в так называемом Советском Союзе, в целом. Таких  людей не любило коммунистическое руководство, да и развращенная советская «интеллигенция» и бюрократия от науки - не жаловали. Их считали неудобными, неконтролируемыми и обращались с ними соответственно. Некоторые коллеги и друзья глубоко уважали отношение моего отца к жизни и к работе, другие же позволяли себе смеяться над этим отношением и всячески преследовать «неудобного» профессора Бицадзе. Но жизнь-то ясно показала, кто был прав. Все то, что мой отец не хотел принимать, в конечном счете привело к развалу СССР, который показал свою нежизнеспособность, потонув в 1991 году, подобно прогнившему судну. И слава Богу. Жаль, что поздновато...

 

Но так или иначе, не вдаваясь в детали, скажу, что советская Грузия оказалась очень жестока к своему выдающемуся сыну и вытолкнула его назад в Россию. По возвращении в Москву мой отец написал несколько очень печальных стихов о путнике, который вернулся в край отцов, чтобы быть им отвергнутым....  Впрочем, мой отец был не первым и не последним выдающимся грузином, которого не приняла родина, находившаяся под чужеземным игом.

 

Да и мачеха-Россия его не баловала.  При этом, живя десятилетия в России, мой отец всегда оставался грузином;  верным сыном своей родины. С раннего детства я от него получил подробные знания по истории Грузии. Мне были известны такие имена как Баграт III и Давид Агмашенебели, Илья Чавчавадзе и Ной Жордания, - все то, чему не учили в советских школах как в России, так и в Грузии, чтобы заставить людей забыть о том, кто они такие, откуда взялись и где их корни. 

 

И еще... Однажды в компании друзей мой отец сказал: «Не верьте никому, кто скажет вам, что грузин может предпочесть жизнь за пределами своей родины!» 

Как уже немолодой эмигрант я могу подтвердить (и это не только  мое мнение), что сладких чужбин не бывает. Даже когда у человека все хорошо в материальном плане, дом – это дом, а чужбина – это чужбина. В чужой стране можно жить хорошо. Даже очень хорошо. Но она не  перестанет быть чужой. К тому же у отца в России не было так уж прекрасно ни в материальном, ни даже в личном плане.

 

Скажу больше того... профессор Бицадзе испил до дна горькую чашу того, что означало быть грузином в России – по крайней мере после 1953 года. Сейчас многие из нас знают о незаконных арестах грузин и лиц грузинского происхождения в России,  о грязной антигрузинской кампании в российской прессе. Но все это не возникло вдруг и ниоткуда. Как человек, проживший много лет в России, и как сын своего отца могу сказать: все началось в 1953 году, когда большевики отвели ненависть российского народа от себя на ту страну, из которой вышел диктатор Сталин. Многие из тех, кто низкопоклонничал перед тираном вплоть до его смерти, стали после этой смерти жестоко мстить его «соплеменникам». Увы, ничего не поделаешь... Такова психология рабов... Кремль охотно брал знания, квалификацию, умственный потенциал грузин, не считая нужным ничего давать взамен. Даже элементарного уважения... В этом плане советская Россия разительно отличалась даже от России царской.

 

Отец видел все это. Очень переживал происходившее. Особенно тяжело он переживал трагические события в Грузии в первые годы после обретения долгожданной свободы: гражданскую войну, национальную катастрофу 1992-93 гг., потерю территорий, этнические чистки грузин в Абхазии, проведенные с активной помощью России, которой он и многие другие коллеги отдали свои знания и труд. Единственное, в чем отец находил утешение, была его наука, его работа, его ученики...

 

Его мозг постоянно рождал новые идеи, оригинальные решения сложнейших задач. Отец написал много книг и подготовил десятки докторов наук, профессоров математики и смежных дисциплин. На меня всегда производило впечатление то, сколько времени отец уделял своим аспирантам и докторантам. Порой они сутками пребывали у него дома, разбирая с отцом теорию, с перерывами на обед и короткие прогулки по лесу. Иногда отец бывал с ними резковат, ругал за ошибки или непунктуальность, но... после этих занятий они в короткие сроки блестяще защищали диссертации и делали карьеры.

 

Он никогда не прекращал научных экспериментов. Даже в самые трудные времена, борясь с последней стадией тяжелой болезни, отец планировал написание новых теоретических работ, издание новых книг...

 

Отец был человеком энциклопедически образованным. Помимо основной сферы деятельности – математики, он великолепно знал историю и литературу, писал стихи, хорошо разбирался в живописи и архитектуре. Знал языки: помимо родного грузинского он в совершенстве владел русским и французским, а к концу жизни мог читать лекции и на английском.

 

Я уже много сказал о том, что знал и умел мой отец. Справедливости ради надо сказать теперь и о том, чего он не умел. Он не умел воровать идеи. Он не умел, да так и не научился брать и давать взятки и прочие подношения.. Он не умел прислуживать власть имущим и говорить в нужное время нужные комплименты «нужным людям». Многие коллеги его все это умели. Они научились не только брать взятки, но даже воровать идеи у собственных учеников, создав среди части современных молодых людей искаженный образ ученого. Он также в отличие от многих советских людей своего времени, не научился доносить на коллег в тайную полицию, плести интриги, делать подлые провокации, бить из-за угла и в спину... 

 

Кстати, в связи с тайной полицией и доносами хочу отметить, что Андро Бицадзе не был искренним приверженцем коммунистического учения, хорошо зная ему цену, однако он не был и «диссидентом». Он прекрасно знал и видел фальшь и двуличность ряда деятелей, снискавших себе ореол «борцов с системой», с которыми его сталкивала жизнь. Мне достоверно известно, что мой отец неоднократно отвергал предложения КГБ (Комитета госбезопасности — советской тайной полиции) о сотрудничестве, что в конечном счете стоило ему места действительного члена Академии наук СССР. 

 

В то же время, когда в 1958 году, во время участия в Эдинбургском конгрессе математиков, ему было предложено остаться на постоянное жительство в Великобритании, он также отверг. И, что самое интересное, Андрей Васильевич, даже живя за «железным занавесом», каким-то образом умудрялся не отделять себя от Запада и, в целом, от мирового интеллектуального пространства.

 

Скажу еще пару слов об отношениях моего отца с Академией Наук СССР. Все здесь присутствующиe знают, что известный всему миру профессор Андро Бицадзе так и не стал полным членом АН СССР (или как она теперь называется - РАН), Хотя... не думаю, что это как-то умаляет его память. Тем более, если вдуматься, а академия-ли это? О том, как и кого туда принимали и о том, кого и как туда НЕ принимали – многим хорошо известно.

 

В этом плане хрестоматийным примером являются декабрьские 1984 года выборы Академию Наук СССР – последние выборы с участием моего отца, когда он не прошел на общем собрании по двум причинам: грязной клевете со стороны Сергея Новикова и фальсификации при пересчете голосов. Да-да, господа! Фальсификации! Об этом факте знал, в частности г-н Примаков. Знал, но, разумеется, ничего не предпринял...

​

Вот такова была и есть та «академия». И такое же к ней вполне  заслуженное отношение в современной России, где взят курс на ее полную ликвидацию. Как сказал в 1925 году патриарх Тихон – последний настоящий патриарх русской православной церкви: «По мощам и елей!» Он это сказал, когда вследствие аварии нечистотами залило мавзолей Ленина (улыбка)...  

 

Я это – к тому, что, возможно даже бОльшей честью для настоящего ученого является НЕ быть членом такой «академии». Впрочем, это решать ученым... не мне...

 

Уважаемые дамы и господа!

 

Сегодня мы вспоминаем моего отца в его столетний юбилей.... Я знаю, что во многих странах мира вспоминают его сегодня. Как   его сын, могу сказать, и знаю это точно: наилучшей памятью об отце, наиценнейшей данью уважения к нему будет сделать так, чтобы его любимая и единственная родина Грузия  и, в частности, - ее научная и интеллектуальная элита смогли бы преодолеть все негативное, что было в прошлом, и дальше пойти вперед по светлому пути.

 

Под конец хочу прочитать короткое стихотворение, написанное моим отцом ровно 45 лет назад, летом 1971 года:

 

Коль не успею воротиться

К земле, что прадед мой пахал,

К груди, от коей мог кормиться,

И где ребенком засыпал,

 

И коль на севере суровом

Свой дух дано мне испустить,

Тебя, отчизна, тихим словом

Лишь об одном могу просить:

 

Поверь, что лишь тебе во славу

На всем на пройденном пути

Вот это сердце билось, право,

В моей измученной груди.

​

Я еще раз благодарю всех присутствующих здесь за память об отце и прошу простить меня, что отнял так много времени этой долгой речью.

 

Спасибо!

May 22, 2016